Возвращение в Тооредаан (новый вариант) (СИ) - Страница 101

101

— Как ты думаешь Сергей... — Прервала мои размышления Офелия… , тьфу — теперь снова Одивия. — А какое сейчас время года. Тут?

— Хм… Да я как‑то даже и не подумал посмотреть. А что?

— Ну, если ты помнишь, мой Торговый дом, должен был получить монополию на торговлю золотой редькой, которую выращивают только здесь.

— А ведь и правда! Караван! Это разом решило бы множество проблем. А когда твои люди должны были приехать за урожаем этого года?

— Где‑то — конец лета, начало осени.

— …А чего тут гадать, давай спросим у хозяев дома… Эй, любезные… — а не подскажете ли, какое у нас нынче на дворе время года? Хм… Осень... А не знаете ли часом, урожай золотой редьки уже уплыл? …Двенадцать дней назад... Надо же, самую малость промахнулись. Впрочем, возможно еще получится догнать… Нет, спасибо, еды больше не надо. И кровати вполне мягкие. Еще раз спасибо… Хм... Одивия, а что у нас с финансами?

Игорь Рожков, студент

Я хорошенько размахнулся и швырнул бумеранг примерно в направление пирамидки из рюх. Тут главное — вовремя отпустить, а то ведь можно улететь вслед за этой дубиной. Бумеранг, неторопливо вращаясь и гудя разрубаемым воздухом, перелетел расстояние этак, примерно в треть футбольного поля, стукнулся о землю перед пирамидкой, отрекошетил, взвился в верх и срезал вершину составленной фигуры.

— Неплохо. — Одобрил произведенное действие один из моих соперников. — Однако рикошетный удар, уместнее использовать для менее устойчивых фигур. Не находите?

— Поверю вам на слово. — Любезно ответил я, вместо того чтобы послать этого всезнайку по соответствующему адресу — и он сам, и местный вариант городков, меня уже изрядно достали. Игра эта, в принципе, не слишком‑то отличалась от наших городков, но несколько напрягала… — скажем так — масштабностью. — Бита (в местной терминологии «ребро»), весила килограмма три и была этакой хитроизогнутой козюлиной почти метровой длинны. И швырять ее надо было метров на тридцать, чтобы разбивать фигуры из рюх (позвонки), каждая из которых, наверное, тоже весила по килограмму. В качестве легкоатлетического упражнения — весьма неплохо. Но в качестве развлечения, после целого дня набиванию брюха мясом и вином — серьезное испытание для всего организма. Но для местных, это было священнодействие под стать нашему футболу. В Мооскаа, в «костяки» все либо играли сами, либо обсуждали как играют другие. И я, дабы лучше сходиться с людьми, тоже принялся… , обсуждать. И даже прочел парочку рекомендованных книг по этой теме. И уже почти без удивления, опять наткнулся на чертового Манаун'дака, которому, собственно говоря, и приписывали изобретение этой игры. Если это правда — то убил бы придурка, каким же дебилом надо быть, чтобы превратить легкую и ненапряжную дачную игру в такую стремную хренотень?! Ведь по утверждению ряда авторов, первоначально, в качестве инвентаря для игр, использовались кости морских животных. Как такое вообще могло придти в голову? …А ведь как и следовало ожидать — обсуждением дело не закончилось, и меня конечно же втянули в это безобразие и в качестве игрока. Ведь в представлении местных, я был крутой атлет, борец и чемпион, а значит и в костяки мне сами боги велели выигрывать.

…Было это уже на второй день празднования Прихода Весны. В первый день, я, в сопровождении Рааста и Хееку — второго даарского стражника, подчиненного Игиира, направился в Храм. Рааст поперся со мной, потому что в его представлении, отношения учитель–ученик, сравни семейным — двоюродный дядюшка–племянник. Тут вообще вся религия, как я уже понял, крутится вокруг почитания предков. А Приход Весны, по каким‑то местным дремучим представлениям, особо связан с этим почитанием, и потому, является очень семейным праздником. Принято поздравлять всю ближнюю и дальнюю родню, до которой только можно дотянуться, и отчитываться перед давно умершими дедушками в своих жизненных достижениях и утратах за прошедший год. Поскольку род Медведя остался далеко, да и, как я понял, Рааст не слишком‑то хорошо с родней ладит, я оказался тут единственной «родней» до которой он смог дотянуться. Ну а Хееку, отправился с нами, поскольку «все даарские стражники — одна семья». К тому же, для Рааста, Хееку был большим авторитетом в деле общения с богами. А как же в храм — да без столь компетентного посредника и толкователя?

Торжественная служба, и правда, была — торжественной. Умеет все‑таки эта жреческая братия, любое простейшее действие превратить в священнодействие. Общий смысл всего мероприятия — порадовать предков хоровым исполнением песенок–гимнов, (зуб даю — одна была чем‑то неуловимо похожа на «В траве сидел кузнечик»), да дать им же письменный отчет в своих делах. Но все это растянулось часа на четыре, и как ни странно, — выходя из храма я, вместе с усталостью, чувствовал и какую‑то легкость на душе, будто и впрямь очистился от грехов и всякой мути. М‑да — технологии отработаны за тысячелетия!

Ну а потом началось веселье, как это понимали Рааст и Хееку. Мы жрали. Сначала в моей гостинице, потом пошли по городу, и жрали–жрали–жрали, благо — лотки с разнообразными «вкусняшками» буквально выстроились вдоль улиц, предлагая покупателям уличный фаст–фуд со всех уголков мира, а между лотками шныряли разносчики с кувшинами вина, предлагая всем желающим хлебнуть кружечку–другую за пару мелких монеток. Вместе с нами по улицам шлялось половина Мооскаа, и все тоже жрали, жрали и жрали, поскольку тут существовало поверье, что чем больше сожрешь в праздники, тем сытнее будет весь следующий год. В перерывах между зажорами, и дабы утрясти съеденное, народ плясал на площадях под звуки многочисленных оркестриков, смотрел на представления уличных актеров, и сам участвовал в представлениях, то устраивая драки, то развлекаясь хоровым пением народных песен. В общем и целом — было довольно душевно и весело, но конечно же — нужно тренироваться с детства, чтобы без последствий переварить все съеденное и выпитое.

101